Д`артаньян – гвардеец кардинала. Книга вторая - Бушков Александр

Он был страшен в гневе, и аббатиса, помертвев, замолчала, лишь мелко-мелко крестилась, шепотом поминая царя Давида и всю кротость его.

– Мы с тобой не шутим, ханжа чертова! – загремел окровавленный Каюзак. – Я тебе самолично поджарю пятки на твоей же поварне! Где девушка? Отвечай живее, а то намотаю твои патлы на кулак и вертеть буду по всему двору!

И он протянул к ней ручищу, покрытую своей и чужой кровью, бесцеремонно сорвал с головы чепец, вцепился в аккуратную прическу.

– Помилуйте, господа! – вскрикнула аббатиса, не без оснований подозревавшая, что пришел ее смертный час. – Что бы вам сразу сказать, от кого вы прибыли… Все мы тут верные слуги…

– Веди, стерва! – рявкнул Каюзак, прямо-таки забрасывая ее в дверь.

Хныча и причитая, аббатиса резво трусила впереди, показывая им дорогу на второй этаж. По всему зданию послышались испуганные визги и охи, но гвардейцы, не обращая внимания на перепуганных монахинь, взбежали по лестнице, устремились по длинному коридору.

В самом конце его вдруг мелькнул, исчезая на поворотом, край синего плаща. Дверь, откуда выскочил скрывшийся у них на глазах человек в одежде королевского мушкетера, так и осталась распахнутой – и это была та самая дверь, которую описал, чье расположение прилежно указал беглый печатник…

Отшвырнув монахиню, как тряпку, д’Артаньян побежал. За его спиной грохотал сапожищами Каюзак. Они неслись посреди пропахшей ладаном солнечной тишины, нарушаемой лишь их собственными шагами и истошными воплями монахинь где-то в отдалении, и это было, как во сне, когда тело ничего не весит и можешь творить, что хочешь, и тяжелое предчувствие отчего-то сжало д’Артаньяну сердце…

…когда рыцарь в смятении выбежал из замка…

Охваченный тревогой, он бежал сломя голову, пересекая полосы солнечного света, падавшие из высоких стрельчатых окон по правую сторону коридора.

…с ночного неба снегопадом сыпались…

Он сгоряча налетел на распахнутую дверь, пребольно ушиб плечо, но не ощутил удара. Влетел внутрь.

…белоснежные лепестки лилий…

– Боже милостивый… – прошептал за его спиной Каюзак.

Д’Артаньян упал на колени рядом с Анной, распростертой на щербатом каменном полу, давно не метенном как следует. Ее золотистые волосы разметались по треснутым плитам, неподвижный взгляд синих глаз был устремлен в неизвестные дали, а прекрасное лицо было белоснежным, как мрамор, покрытым крохотными алыми точками…

Гасконец издал звериный вопль. Он понимал все, но принять случившегося не мог, казалось, стоит зажмуриться, потрясти головой – и наваждение спадет, все переменится…

Но текли минуты, а все оставалось, как прежде. Совсем близко, за стеной, стучали копыта, вразнобой хлопали выстрелы и кричали люди, а он стоял на коленях, не в силах шелохнуться, с залитым слезами лицом…

Его вырвал из беспамятства голос Каюзака:

– Д’Артаньян, будьте мужчиной! Там идет бой!

Только тогда гасконец вскочил на ноги, одержимый жаждой убийства и разрушения.

– Да-да! – воскликнул он горячечно. – Конечно же, бой! И месть… Это женщины рыдают над мертвыми, а мужчины за них мстят! Как вы, Каюзак?

– Да пустяки, – проговорил слегка побледневший от потери крови великан. – Больновато, конечно, и голова кружится, но бывало и похуже. Нужно только отдышаться, а то голова чужая…

– Оставайтесь здесь, мы справимся без вас, – быстро сказал д’Артаньян. – Увезите ее отсюда, я не хочу, чтобы она оставалась в этом поганом месте… Тот городок поблизости, как его, Можерон… Увезите ее туда, пусть эти мошенницы и клятый печатник вам помогут, иначе я запалю это гнездо, а их, клянусь богом, перебью…

Как безумный, он бросился вниз, пробежал по двору, выскочил в ворота и обогнул монастырь с запада, несясь вдоль стены.

Головой в кустах лежал покойник в синем плаще, а неподалеку сидел на траве де Вард, прижимая ладонь к левому виску. Меж его пальцами обильно текла кровь, и Рошфор стоял над ним с носовым платком. Здесь же стояли слуги с испуганно-бравыми физиономиями, сжимая мушкеты, от которых остро тянуло тухлой пороховой гарью.

– Этого Планше достал, – сказал Рошфор, кивнув в сторону трупа. – Всадники галопом выскочили из незаметной дверцы… Она ускользнула. Черт побери, ускользнула! Хорошо еще, что за все эти годы так и не научилась метко стрелять из пистолета, де Варду повезло, ему, как мне когда-то, лишь сорвало кожу, и череп не задет… – Он спохватился: – Д’Артаньян, что с…